- Это здесь.
Саймон с легким недоумением взглянул на мистер Уэстчепа. Нечасто услышишь от человека обозначение "это" вместо "дом". Возможно, скажи мужчина "здесь мой дом", Вуд отнесся бы к этому высказыванию менее... придирчиво. Однако тот факт, что мистер Уэстчеп не признает в доме номер четыреста двадцать два "а" по Чапел Лэйн, значительно усложняет дело.
"Стоит ли игра свеч?"
Возможно, нет. Но Саймон никогда не пытался лезть кому-то в душу... как бы странно для медиума это не звучало.
- Вы поможете?
Этот вопрос от мисси Уэстчеп звучал уже который раз. Саймон старательно разъяснил ей около четырех раз, что прикасаться к нему не следует, однако каждый такой вопрос сопровождался непроизвольными прикосновениями к его предплечью, будто это что-то могло дать. На данный момент Саймону, сидящему на пассажирском сидении, вновь не повезло: миссис Уэстчеп снова протянула руку и... остановившись, сжала пальцы, так и не коснувшись.
Саймон облегченно перевел взгляд на дом.
- Мне трудно что-то говорить, пока я не ознакомился с домом, - сделав паузу, Вуд повернул лицо к мистеру Уэстчепу.
- Изнутри.
Каждый дом - огромный организм. Саймону порой казалось, что все его концентрации и прочее это приготовление хирурга к важнейшей операции, при которой понадобится вся внимательность и предельная точность. Ведь если что-то не заметить, если что-то не уловить, то человек может умереть, а дом навсегда остаться с нежеланными посетителями. Но вряд ли к тем, кто населяет этот странный дом, можно применить обозначение "опухоли", что Саймон попытается извлечь. Это было бы, по меньшей мере, неуважительно. За такое, сказанное вслух, сравнение можно неожиданно стать одним из обитателей такого вот дома. Неживых обитателей.
Молчание четы Уэстчепов уже не вызывало напряжения в мужчине. По первому времени он удивлялся, как близки и одиноки могут быть люди, как они могут держаться за руки, быть единым целым, и в тоже время бояться - каждый своего. Саймон выслушал жалобы каждого из них по отдельности, зная, что люди любят врать. Неумышленно, без задней мысли, но чем взрослее, тем чаще и детальнее, чтобы ложь могла сойти за правду. Однако в случае этой пары все было ужасно и правдиво, а от этого было не легче.
- Да, - наконец отмер мистер Уэстчеп, - пойдемте.
Им не хотелось возвращаться. Даже в доме Саймона они казались куда более спокойными и рассудительными, нежели сейчас, сидя в машине перед их домом. Впрочем, "домом" ветхий особняк вряд ли можно было назвать, и, по словам мистера Уэстчепа, что-то не давало им привести дом в порядок. Как не давало жить в этом доме.
- Мы купили его на аукционе. И пока не успели подлатать, довести до ума, - в который раз повторил мистер Уэстчеп так, словно извинялся за покосившееся крыльцо, обвисшие сухие лозы винограда, ободравшуюся дверь, отклеившиеся уголки обоев... Саймон внимательно рассматривал все, что попадалось ему на глаза, предусмотрительно держа руки в карманах. Чем старше дом, тем больше секретов, тем больше предметов, историй, секретов. Ему ни в коем случае нельзя сбиваться, отвлекаться на предметы, если в этом доме и вправду есть кто-то, кому не нравится присутствие живых.
- Я все понимаю, мистер Уэстчеп, - ответил Вуд, отказавшись отдавать свое пальто миссис Уэстчеп. - Вы не против, если я сам поброжу здесь?
Мистер Уэстчеп с жалкой безысходностью развел руками.
- Он целиком и полностью ваш.
Кивнув в знак благодарности, Саймон осмотрелся и выбрал своим пунктом назначения самую большую комнату на первом этаже - гостиную. Осторожно обойдя кресло, мужчина остановился. Глубоко вздохнув, приподнял руки так, чтобы была возможность снять с одной руки перчатку.
- Здравствуйте, - негромко поздоровался он с пустым местом, стягивая с пальцев толстую ткань. - Меня зовут Саймон. Я - медиум. Я могу чувствовать ваши прикосновения, могу узнать вашу историю или историю любого, кто дотронется до меня. Если вы здесь, если вы слышите меня, пожалуйста, - Саймон вытянул руку без перчатки, - представьтесь.
В какой-то степени это было глупо. Но даже мертвых нужно уважать. Наставник говорил, что часто призраки пытаются докричаться, как-то донести миру о том, что они есть, что они существуют, и поэтому появление того, кто может их как-то ощутить, приводит их от экстаза до ярости. Вуд приготовился даже к тому, что в него полетит подсвечник, однако испарина все равно проступила на лбу, а руку в перчатке прижал к груди.