Я полюбила её, когда ей было восемь. Когда она, маленькая, испугалась моего прикосновения - это было как праздник. Я перестала быть приведением, которое вечно пытаются изгнать из собственного дома, я стала духом-другом, духом-оберегом. И пусть эта революция прошла на тот момент еще только в моей фантазии, но сколько шуму я подняла в этот день! Хорошо, что меня мог слышать только Сидней. Безумно хорошо, правда. Где мои манеры?
Потом она росла на моих глазах. Знакомилась с игрушками, училась ходить и говорить, приучалась к горшку, засовывала в розетки пальцы... Я не отходила от неё круглые сутки, играла с ней, отвлекала от опасных вещей, увлекала всякой детской ерундой по мере её возраста и любопытности, а иногда затягивала в эти игры и Сида и тогда всё становилось совсем здорово! Пока её не уводили от нас за пределы моего дома. Мы не могли покинуть дом следом за ней, мы не могли быть с ней вечно, и порой меня это очень злило. И тогда моё внимание переключалось на взрослых жителей дома. Под настроение, я могла творить мелкие шалости, пускать сквозняки по дому, устраивать финты с падающими вещами и прятать конфеты под ковер, или, наоборот, помогать их найти и открывала двери несколько привыкшим уже к такому домочадцам или ошарашенным гостям. Не удивительно, что Сид считает меня маленькой. Маленькой даже не смотря на то, что я его старше раза в три, но для меня это совсем не трагедия. Я маленькая, признаю. И я люблю Пандору. Я люблю помогать Пандоре. Мне нравится быть хорошим приведением.
Сегодня Пандоре семнадцать. Она быстро растет и сегодня у неё ночует мальчик. Это очень не нравится Сиднею, впрочем, я тоже чувствую зависть. Они смеются, разговаривают, видят друг друга - для этого им не нужен самайн, а мы... иногда я спрашиваю себя, зачем этой девочке её почти воображаемые друзья, когда у неё есть живые?
Наступает ночь, и я начинаю приставать к Сиднею. Приведения не спят и это хорошо, что я здесь не одна такая. Он охраняет её сон, а я не нахожу себе места. В доме чужой. Её родителей нет, а в доме чужой, чужой! Мечусь из комнаты в комнату, пытаясь уследить за всеми, кручусь у ног Сида и снова улетаю в соседние комнаты. Что такое несколько часов для приведения? От секунды, когда человек касается лицом подушки и до секунды, когда открывает глаза. Всего лишь несколько часов, несколько маленьких часов темноты. Темноты и тишины... Что такое маленькая ночь по сравнению с вечностью? 
В гостиной падает картина - кажется, это моя вина. Я замираю и прислушиваюсь. Кто-то проснулся. Из коридора доносятся шаги, дверь в комнату Пандоры открывается...
- Леди Беата, у нас гости, - усмехается Сид. В комнату входит Декстер. Гадкое имя, кстати, как звук отбойного молотка. Декстеррр. Да и на лицо не приятнее, как я считаю.
- Вам не кажется, что он позволяет себе лишнее?
Машинально бросаю взгляд на часы: время к полуночи и это меня расстраивает еще больше. Мало того, что он врывается в комнату девушки без стука, так еще и в ночное время?
- Что ему здесь нужно?
Не люблю, когда меня называют Беата. Вернее называ-ет, такое издевательство над моим именем могло прийти в голову только сэру Доновану. Боже, вторая сотня лет, а меня зовут как овечку? Не хочу говорить, нет никакого желания даже потратить время на очередную порцию "моё имя Бити". Но не говорить мне очень сложно.
В мгновение подлетаю к Декстеру, стараясь заглянуть в его маленькие, нагловатые глазки. О чем он только думает, разгуливая по моему дому по ночам?
- Сэр, будьте так добры вернуться в... - он проходит сквозь меня даже не моргнув. Обидно. Ничего, к такому обращению я уже привыкла. Он - обыкновенный человек, что ему до бестелесной девочки, вставшей на дороге? Он даже не подозревает о нашем существовании. Но мы здесь, мы видим, всё видим!
- Чем у тебя так пахнет в комнате? Будто кто-то сдох, – удивляется парень, зажимая рукой нос, заглядывая под кровать. Это его замечание ошарашивает меня, и... я начинаю смеяться. Какая наглость! Никакого чувство такта у человека, абсолютно, что он делает в этом доме? Право, понятия не имею, какова на запах эта знаменитая злость Сида, которую так остро ощущают люди, но Сида он точно разозлил. Еще мгновение - и парень, так уверенно пробравшийся на кровать молоденькой девушке, такой уверенный, что их никто не потревожит, с воплем ужаса скатывается с кровати. Поначалу это было даже забавно, по крайней мере с моего зрительского места. Только представьте: кричащий мальчишка, которого стягивает за ноги злой Донован, шум, суматоха, и вот он уже лежит пластом на полу. Но когда испугалась Пандора, когда Сид спустил его с лестницы - клянусь, будь у меня кожа - я бы вся стала одной сплошной мурашкой. Испугавшись заполнившей дом паники, я вскочила на подушку и затихла. Мужские разборки - не то, во что бы мне хотелось вмешиваться, хотя метобы Сидв я не разделяю. И Пандоре вмешиваться не стоит. Я мягко коснулась её руки. Не знаю, чувствует ли она моё присутствие сейчас, но мне так хотелось бы, чтоб она меня слышала!
"Пожалуйста, не уходи..."
Пандора уснула не сразу. Мне всё казалось, что одно мое присутствие заставляет чувствовать её не хорошо. Я плохо разбираюсь в людях, смутно понимаю, как они живут и что должны чувствовать в различных ситуациях. Наверное, мне предстояло до этого всего дорасти, а, может быть, я просто уже слишком долго живу жизнью бестелесного существа, но мне страшно было её чем-то обидеть. Я села в ноги и наблюдала.
Когда она наконец заснула, в комнате появился Сид, пристроился рядом. Не понимаю, где он был всё это время. Не понимаю, что заставило его действовать так радикально. Я совсем ничего не понимаю...
Мы ушли раньше, чем она проснулась.
Я подскочила сразу же, как только ощутила шершавое одеяло под пальцами. Первое ноября! А я и забыла.
Бегаю по дому, ворошу шкафы, одежду. И о, это божественное ощущение ткани на руках, запахи порошка, отбеливателя, кондиционера! Да, за мной растет бардак и, кажется, падает уже не первый торшер, и это не очень хорошо. Но мне плевать - у людей будет целый год, чтобы это всё убрать, а у меня всего один день, чтобы этим насладиться.
В куче вещей из старого шкафа нахожу чью-то огромную, широкополую шляпу, водружаю её на голову и, повертевшись у зеркала, вылетаю в гостиную к Сиду и Пандоре.
- Are you sleeping, are you sleeping, brother John, brother John?* - распеваю я находу. Пытаюсь бежать, пытаюсь танцевать, хотя сочетание, держу пари, ужасное.
- Извини за этого Декстера, он приставал к тебе, - улыбается Сид. Я что-то пропустила? Не важно. Нахожу табуретку, ставлю между этими двумя.
- И вообще он нам не понравился, что он вообще забыл здесь?
- Morning bells are ringing, morning bells are ringing. Ding ding dong, ding ding dong!*
Взбираюсь на табурет, поправляю слишком большую для меня шляпу и радостно распахиваю объятья Пандоре, - Самайн! - не хочу эту девочку ни с кем делить, даже с этим большим и длинным. Бити жадина. А еще сейчас меня обнимут и я буду счастлива как слон. Люблю быть ребенком, чертовски люблю быть ребенком! И совсем люблю чудесный день первого ноября.
______________________________________________
*Спишь ли ты, спишь ли ты,
Братец Джон, братец Джон?
Звенят колокольчики, звенят колокольчики.
Динь-динь-дон, динь-динь-дон!
(Brother John, children's Folk Song)

Отредактировано Beatrice Donka (2014-02-08 22:03:53)

Она такая забавная, хотя ей уже больше сотни лет, она выбегает из спальни, напевая детскую песню, которую я никогда в жизни не слышал. Возможно, это что-то истинно английское, а я ведь все еще американец, который застрял в Англии навечно. Бити, будто проваливается в этой огромной шляпе, где она ее нашла? Многие люди не знают о некоторых местах в этом доме, так как не умеют ходить сквозь стены, а лестница на чердак сгорела еще при пожаре. Рабочие заделали дыру, перекрасили потолок, конечно, в одной из комнат еще осталось небольшое углубление, куда вставлялся раньше ключ, но не больше, она едва заметно. Обнаружил его еще лет тридцать назад, когда бродил по дому, выл и пугал новых жителей этого дома. Как-то забрел на этот чердак, хорошо, что я не могу чихать, и в нос не  может попасть пыль, пауки годами плели свои паутины, паутина и пыль. Нашлись там и старинные украшения, и мебель, покрытая пылью. Удивительно, что сюда так давно никто не заходил, неужели, люди такие невнимательные, неужели, таким невнимательным был и я? За несколько недель до праздника, я снова заглянул на чердак и нашел там подвеску, точнее, она лежала на видном месте, а я ее попросту подобрал. Сама цепочка была тонкой и золотой, ее украшал камень ромбовидной формы. Не знаю, можно ли носить чужие украшения, уверен, что владелица уже давно мертва, а в могиле такое пригодиться не может. Кое-как смог открыть ногой дверь, которая вела вниз, украшение пришлось кинуть прямо на пол, так как долго что-то держать в руках я не мог. С каким же трудом призраки закрывают двери, которые плохо держатся, так и намереваясь ударить кого-нибудь по голове, хорошо, что никого не было дома и никто не мог слышать шум, который я воспроизводил. Конечно, кроме Беаты, но я попросил ее не рассказывать об этом Пандоре. Тогда Пандора была уже в гостиной. Перед тем, как спуститься к ней, заглянул под шкаф и нашел там подвеску, которую спрятал несколько дней назад.
- Леди Беата, откуда у вас такая огромная шляпа? Мне кажется, что она вам великовата, - засмеялся и прижал к себе ее сильнее, но Пандора была достаточно холодно со мной и ничего не произнесла, когда я сказал, что прошу прощения за Декстера. Неужели, он ей и вправду нравился? Она собиралась начать с ним какие-то отношения? Он полез к ней в кровать, когда та уже спала, это было нагло с его стороны, не знал, что Пандора одобрит такое поведение. Я же хотел как-то помочь ей, наверное, даже защитить от других мужчин, но она, видимо, хотела отношений, явно не разделяя мою точку зрения. Я могу быть с ней один раз в год, один единственный раз, остальное же время, могу просто быть рядом, да и то только в пределах дома. Вместо того, чтобы сказать что-то мне, она протянула руки к Бити и прижала к себе. Ее слова заставили на секунду задуматься, она же и вправду когда-нибудь умрет, а мы с Беатой будем существовать дальше, хозяева будут другие, а мы останемся теми же. Наверное, тогда я уже соглашусь на просьбы медиума и покину этот дом. Вот только что ждет таких, как я дальше? После того, как мы отказываемся от единственного способа существования? Вечная темнота и больше ничего?
- Я надеюсь, что это произойдет лет через шестьдесят, но не раньше, так что Леди Беата будет развлекать еще твоих внуков, - когда-нибудь мне придется впустить в дом другого мужчину, вот только вряд ли я решусь на это раньше, чем лет через пятнадцать. Чем дольше здесь никого не будет, тем лучше для меня. 
- Нет, сегодня я не хочу куда-то ходить, но был бы не против выпить, если тебе, конечно, уже можно, -  встал со своего места и потянулся, довольно зажмурившись, - я пока сходу в ванную, надеюсь, успею до завтра.
Только на Самайн я мог нежиться в теплой воде, застряв в ванной на час, как я это любил при жизни. Как же мало времени! Почему нам дается только двадцать четыре часа, за которые не успеваешь и половины задуманного! Приходится весь год строить планы на следующий Самайн, так как только владельцы и мысли могут развлекать призраков целый год. Если бы у меня был шанс вернуться в тот день и провести его иначе, то я так бы и сделал. Бывает, что одна глупость может привести к непоправимым последствиям, например, как смерть.
Они уже сидели в гостиной, когда я вернулся к ним с мокрой головой, одежды другой не было, поэтому на мне все еще были старые вещи, в которых я умер в тех далеких семидесятых. Пожалуй, я выгляжу немного нелепо для нашего времени, но все же. Улыбнувшись Беате и Пандоре, сел за стол, принявшись за завтрак, я уже и не думал, что Пандора проявит какое-то внимание. Казалось, что она все еще злится за то происшествие, когда же она коснулась моей руки, я вздрогнул, подняв голову. Я ненавижу пикники и природу, я бы лучше посидел дома и насладился едой здесь, но отказывать было бы глупо, поэтому я только кивнул. Я понятия не имел, где находится эта старая ива и этот холм, я знаю дорогу от дома до бара и это мне хватало. Сейчас еда интересовала меня меньше всего, Пандора отвела взгляд, а я же потянулся в карман за подарком, старался доставать его аккуратно и незаметно, но вряд ли Пандора не обратила на это внимания. Вложив в ее ладонь подвеску, я убрал свою руку и чуть отодвинул тарелку в сторону.
- Я понятия не имею, где это находится, но я не против, - улыбнулся и перевел взгляд на Беату, - а ты, маленькая мисс?
Встал из-за стола, остаток своего завтрака смешал с мусором, тарелку положил в раковину, вернувшись снова к Пандоре и Беате, я встал за спиной Пандоры и наклонился, опустив ладони на ее плечи. Я никогда раньше ничего не дарил ей, а сейчас захотелось. Подарок, который пришел в голову сам собой, если же она даже не будет его носить, то пускай не выкидывает, а хранит где-нибудь.
- Надеюсь, тебе такое нравится, - коснулся щеки Пандоры и взглянул на девочку, - а ты для тебя у меня подарков нет, извини. Как-нибудь в другой раз, а сейчас беги собираться.