Подозрительно, но слишком часто Мина стала оставаться дома одна. Брата как ветром унесло. Разумеется, тут же город, жизнь, веселье (где он только нашел его в сиим укромном уголке вселенной?). Но факт остается фактом. Не мужское это дело, вещи разбирать, как же. Надо было родиться феминисткой и воспротивится, но она порядком опоздала для перерождения. И быть домохозяйкой не так уж и плохо, меньше злых слов за спиной. Отчего-то люди не могут поверить, что можно быть вполне себе успешной незамужней девушкой, при этом сидеть дома. В ход сразу идут все возможные вариации женских пороков. Ан-нет, она просто художница, у которой есть хороший агент. Картины нельзя писать по расписанию, сидя в офисе. Тут требуется вдохновение. И подходящий призрак. Но это другая история. На деле же, готовя ужин и отмывая очередной шкаф, она чувствовала, что количество вопросов тает. Она же теперь приличная, домом занимается. Надо бы познакомить с сорокалетним сыном подруги для создания крепкой ячейки в обществе.
В общем, дела шли буднично. Ужин она приготовила, решив остановиться на запеченной рыбе и картофельном гарнире. Покуда блюдо доходило в духовке, а тесто на пирог замораживалось, девушка решила взяться за уборку. На самом деле, остатки коробок, пустых шкафов и пыли все еще существовали потому, что кое-кто не желал браться за свою долю. Как уже говорилось, не мужское дело, но они же не семейная пара, чтоб послушная женушка во всем угождала. Они брат с сестрой, и по мирским канонам им бы вообще драться. Но с каждым днем простая Оверленн сдавалась, начиная понемногу прикладывать свою руку к вещам Флемминга. Не забывайте, что в перерывах на нее еще накатывало вдохновение, и художница бросала все, идя творить предметы искусства для новой выставки. И это не считая сада, за которым явно никто особо не следил. Ладно, хватит жаловаться. Зато жива и на сувениры не порезана. Тоже другая история.
Ныне белокурая взялась за тряпку, пульверизатор и пошла протирать панорамное окно в гостиной. Ну как, пошла. Пришла, увидела, вздохнула и пошла за лестницей. Работы тут много. Мина решила начать с верха, неожиданно ощутив прилив логики. И дело пошло хорошо, пусть и не особо радостно. Слишком много пыли и разводов, она ведь его уже мыла прежде. Или не мыла? Имеет ли это значение? Да какая разница, благо, вскоре удалось вновь ступить на пол и попутно любоваться видом, а не карнизом. Вильгельмина любила снег. По крайне ванильной причине. Трогательные девушки прячут в дожде слезы, а вот Мина могла похвастаться тем, что могла спрятать в снегу…себя. А что, когда ты родом из Норвегии, а также крохотный, то нырнуть в сугроб – отменная идея для пряток. Белокурая макушка ни в жизни не выдаст…
Так, замечтавшись, художница механически выполняла требуемые действия, взгляд ее блуждал где-то в другой плоскости. И зря. Потому как вид из окна стремительно менялся. Девушка не уловила, когда это произошло, но произошло. Картина, абсолютно реальная, начала свое развитие на ее глазах. Двое мужчин, одетые явно не по погоде. Ибо только коренной норвежец решит пройтись по сугробам в футболке, но, как видите, даже Мина предпочитала накинуть пару шерстяных слоев. Оба русые, но один явно лучше развит физически, а второй более склонен следить за собой, хоть синяки скрыть не сумел. Вероятно, свежие. Пусть столь разные, но было в них нечто общее, словно они родственники. Да, очень забавно описывать внешность людей, ярость в глаза коих открыто говорит: сейчас здесь произойдет убийство. Но такова доля художница, в первую очередь все пропускать через глаза, причем через уйму параметров. И вещали не только глаза, а и поступки – перед ней начиналась самая настоящая драка. Поначалу все было словно в замедленной съемке, отчего девушка успела разглядеть детали, а далее стало происходить в считанные секунды. Оверланн выронила тряпку, попутно закрыв рот второй рукой. Да они же а смерть бились! И тот, который больше, уверенно брал верх. Видит Бог, не хотелось бы ей стать на пути этого гиганта, покуда он зол. К слову, вы слышали поговорку «Мысли – материальны»? Так вот, стоило ей подумать об этом, как более слабый оппонент полетел на землю, а победитель резко обернулся, одарив медиума незабываемым взглядом. Гремучая смесь ярости и отчаяния. И тут тело вернулось в полное распоряжение Вильгельмины: она побежала.
Спросите ее сейчас, Хель не смогла бы пояснить, как выбралась из дома, миновала дорожку, а уж тем более отворила массивные ворота. Это был особый страх, обычные люди его не знают. Ее видения были столь яркие, что не всегда удавалось отличить, где живое, а где мертвое. Но на уровне ощущений смерть имела привычку обжигать, но не огнем, а адским холодом. Когда ты видишь дружелюбного призрака – это практически незаметно, ибо намерения добры. Но когда встречаешься с полтергейстом, хуже – его переживаниями, то это будет долго преследовать тебя в кошмарах. Медиумы, они намного более чуткие к миру, и когда на медиума с того света смотрит порожденное смертью зло, то кажется, что промедли секунду – тебя выморозят изнутри и затянут «греться» в ад.
Мина не успела далеко убежать, так же как и замерзнуть. А ведь на секунду, бежала она в длинном, но легком – кашемировом домашнем свитере и носках. Что послужило причиной остановки? Неожиданное препятствие. Девушка буквально влетела в каменную стену (а по ощущениям это была именно каменная стена), от чего перед глазами все поплыло и через какой-то миг, она уже сидела в сугробе напротив, отлетев на расстояние пары своих шагов. Стена, к превеликому удивлению, оказалась мужчиной. И, судя по всему, особого урона Мина ему не нанесла. И так всегда. Закрыв лицо руками, белокурая несколько секунд просидела недвижимо, пытаясь прийти в себя. По голове резко разлилась противная боль, и Вильгельмина невольно подумала, что схлопотала синяк во весь лоб. Такое вряд ли возможно, но почему-то ужасало больше, чем какая-либо иная травма. Жаль, что долго так сидеть она не могла. Обнаженные ноги внезапно осознали, что крайне близко познакомились со снегом, и явно не готовы к столь активным действиям на первом свидании.
- Простите, я… - а что, собственно, она? Увидела призрака, вылетела голая из дома, сбила человека и…? Черт. Решив вначале открыть глаза, а потом решать свою судьбу, Оверленн…допустила большую ошибку. – Ты же его убил!
Не обвинение, а страх. Глаза на пол лица, рот снова закрыт рукой. Вообще, в этом нет ничего удивительного. Из-за дара приходилось всегда думать, прежде чем говорить, дабы изъять из речи любые упоминания о призрака. А когда ты постоянно живешь в крайнем напряжении, то любой инцидент вне плана провоцирует перезагрузку и снятие защитных систем. Простыми словами – когда случается ЧП и ты в шоке, то говоришь что думаешь.