PENNY DREADFUL |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » PENNY DREADFUL » МИФЫ О ЗАЙЦАХ » маска красной смерти
маска красной смерти
«теперь уже никто не сомневался, что это красная смерть. она прокралась,
как тать в ночи. один за другим падали бражники в забрызганных кровью
пиршественных залах и умирали в тех самых позах, в каких настигла их смерть.
и с последним из них угасла жизнь эбеновых часов, потухло пламя в жаровнях,
и над всем безраздельно воцарились мрак, гибель и красная смерть»
story about us. | book or film. |
«уже давно опустошала страну красная смерть. ни одна эпидемия еще не была столь ужасной и губительной. кровь была ее гербом и печатью - жуткий багрянец крови!... но принц просперо был по-прежнему весел - страх не закрался в его сердце, разум не утратил остроту»
[внешний вид]
- И я ему говорю - Нэнси без устали рассказывает своей подруге о собственных же любовных похождениях – до этого треклятого особняка они идут уже минут пятнадцать, так почему бы не утешить праздное томление ожидания увлекательными историями? – говорю, Джонни ты не в моем вкусе. – Нэнси приподнимает бровь, кривит губы в усмешку и в глазах ее лениво пляшут черти, прея похотью и томностью одновременно. – Такой олух… - Мердок делает завершающий сие нехитрое повествование, полный себялюбия вывод – итоги Нэнси в послушание своем неизменно кланяться лишь в ее сторону. И неважно где кроется никому не нужная правда.
В своем белоснежном платье, запятнанном призрачной тенью скверного характера самой Нэнси, она выглядит действительно привлекательно. Если бы только не эта взбалмошность, вульгарность и своекорыстие – крохи, взросшие до титанических размеров, которых достаточно для обличения не невинной молоденькой девушки, но зрелой и капризной женщины требующей от жизни слишком многого. Многого ли?.. Отсутствие должного воспитания, нехватка тривиального «что хорошо, а что плохо», откровенно циничное воздаяние сладкими речами и обещаниями заместо любви и заботы и цепкие корни подлости дают свое начало в неокрепшей душе. По правде, все Мердоки по-своему безумны, и в безумии своем схожи также как и не похожи вовсе. Впрочем, наследственная шизофрения и пригоршней собравшиеся некоторые другие психологические беспорядки разъясняют если не все, то многое. Нэнси кроясь в собственно придуманных утешениях, упорно в это не верит; ссылается на якобы кого-то неизвестного решившего сжить их семью и ее саму в частности со света бренного. Этот же «неизвестный» как утверждает Мердок, повинен в большинстве бед свалившихся на ее прекрасную девичью головку и девушка не упускает случая заподозрить в сие деяниях любого.
- Какая прекрасная ночь!.. – И окаянная кружится, кружится и хохочет. Подняв руки вверх, спотыкаясь и бранясь, заливается шелковистым смехом, обнимает Аделаиду за плечи и целует ее в щеку. Нэнси Мердок - сказочная нимфа, фея истлевшей и рухнувшей нравственности. Вокруг простилается душно-сладкая ночь, необыкновенно теплая для осени и Нэнси беззаботно растворяется в ней, без остатка отдаваясь медленному течению чарующей безмятежности.
Справа желто-зеленым болотом тянутся высокие и густые травы, слева пейзажи прежние лишь изредка разбавленные картонными домами, слишком мрачными и молчаливыми. Единственными, неизменными и верными спутниками девушек являются исклеванная временем дорога под ногами и спелая, серебряная луна простирающаяся своим величием над спящими. Издалека доносятся трепетные и нежные пения ночных птиц, и Нэнси с удовольствием бы разделила их учесть: петь, в то время как под тобой колышутся травы, замолкать, слушать тишину и снова петь. Но у Мердок никогда не было голоса. Голоса и свободы. Только лишь жалкое представление о таковой: немая пантомима, в которой она кривляется, корежит лицо в причудливых гримасах и, конечно же, неустанно врет сама себе.
Нэнси время от времени косится на Аделаиду. Они настолько разные, что у Мердок поневоле проскакивает едкий смешок. Ценности, которые в почете у Говард, у Нэнси вызывают только лишь слабенькую улыбку, потому как ей самой для счастья, вернее для удовлетворения своих жалких и зудящих прихотей нужно нечто совсем иное. Снедаемая изнутри собственными хотениями, будто червями, она одолеваемая нездоровой целеустремленностью готова на все; и совести у Нэнси нет вовсе – лишь небольшое семя в свое время, так и не давшее всходы. Аделаида же другая и в глазах ее, если и появляются черти, то озорные и безобидные. В глазах же Мердок горит вечное пламя грешника, и черти ее пускай, и томятся в своей беззаботной лени, всегда готовы к свирепости и недоброжелательности. Обаяние, легкость и красота – качества, без которых Нэнси со своим тлеющим, изобличенным естеством пришлась бы по нраву немногим. Однако общество «разинутых ртов» ведется на любую, даже самую откровенную ложь лишь бы она услаждала их собственные желания.
- Смотри! – Нэнси тычет пальцем в гниющий, покрытый прахом столетий дом. – Пришли, кажется. – Девушка хватает под руку свою спутницу и воодушевленно ускоряет шаг, бормоча под нос незамысловатую песенку.
Вокруг по-прежнему шепчутся травы, и есть в этом перешептывание что-то колдовское и неестественное. Безмолвные окна особняка проливаются темно-голубым на остатки некогда цветущего сада. Почти весь дом съеден ненасытным, жирным плющом, всюду плесень и длинноногие пауки. А еще множество мух и ворон! Нэнси морщится, отмахивается и прихлопывает. Всматривается в пустые окна-глазницы этого мрачного здания, и видит в них застывшие в каком-то фантасмагорическом трепете фигуры. Всюду разливается волнующий саспенс.
Девушки подходят к крыльцу, поднимаются по ворчливой лестнице и стучат в дверь. Краешком глаза Нэнси замечает необыкновенно прелестную нежно-красную розу и немедля срывает ее - так Мердок поступает со всем, чего желает. Аккуратненько держит ароматный цветок за стебель, вдыхает сладковатый запах, закрывает глаз и улыбается.
Скрипучая дверь открывается и на пороге появляется мужской силуэт с птичьей головой заместо человечьей; от неожиданности Нэнси ранится об крупный шип розы, вскрикивает и роняет цветок. Поняв, что это ничто иное как глупая маска, Мердок начинает хохотать. Из ее пальца покапывает кровь, незнакомец в дверях кланяется и произносит:
- С первой кровью вас.
Отредактировано Nancy Murdoch (2014-04-16 21:45:47)
Голос подруги срывался с губ, облетал всю округу, словно пущенная стрела, и доходил к разуму Аделаиды, которая иногда усмехалась на рассказ о любовных похождениях Нэнси. Правда, вставить ей что-нибудь, для большего эффекта, мешал приятный голосок девушки, которая походила на заводную куклу за эти пятнадцать минут. Хотя, темноволосая девушка нисколько не жаловалась, прекрасно осознавая, что рассказ отвлекает от чувства времени. Где-то глубоко в души горела надежда, что этот вечер пройдет успешно и даже очень забавно.
Покосившись на спутницу, Аида закатила глаза и с трагикомедией в голосе произнесла.
– Бедный Джонни. Интересно, сколько раз прежде ему отказывали? – обратив внимание на подругу, она всего лишь невинно пожала плечами и добавила. – Главное, чтобы он не сильно переживал из-за отказа, а то вдруг придет в голову мысли о самоубийстве! – Видя этот взгляд Нэнси, который слегка отчуждал от собственных мыслей, девушка всего лишь усмехнулась краешком губ и закончила. – Мало ли что он надумает.
Просто подведя свои слова как итог, Говард повернула голову и осмотрелась. Глубоко в души начали возникать сомнения по поводу их решения. Но, какой-то чертик успешно находил аргументы, и если она до сих пор не начала отказываться от этой глупой затеи и отговаривать собеседницу, то только из совести и чувства долга перед собой и обществом (она до сих пор не могла в это поверить) Дели не силилась пискнуть в такт своим противным ощущениям.
Но стоило Нэнси вновь привлечь к себе внимание, как девушка гордо откидывает свои мысли в самый темный и пустой закоулок разума, настраиваясь на вечер. Даже, если она не была похожа с этой забавной проказницей, то они умело нашли общий язык. Говорят, противоположности притягиваются? В это утверждение голубоглазая малышка не верила, считая, что разносторонние люди, не имея ничего общего между собой, никогда не найдут общий язык, только ссоры и разногласия. Но, как объяснить то, что она сдружилась с Нэнси? Девушка всего лишь бы поджала губы, надула бы щеки и пожала плечами, не зная, как объяснить. Порой, она ловила себя на мысли, что ей не чуждо вот такой нрав, и неплохо было бы стать более свободной, но какие-то личные принципы и характер не давали ей полностью понять подругу.
– Ночь великолепна, и чувствую, что вечер пройдет забавно, – отрываясь от своих рассуждений, она быстро бросает фразу, даже не успев её обдумать. Ночь, и вправду, таила в себе какую-ту загадку, мрак, чувство страха перед неизведанным, и чувство обеспокоенности, что, если вдруг эта их последняя ночь на земле? Если последнее она смело отвергала мыслей, что они слишком молоды для смерти, то страх это была неотъемлемая часть характера в натуре девушки.
Покосившись в сторону дома, Аделаида лишь тихо хмыкает и ловит себя на замечании, что могли бы и лучшее место подобрать для вечеринки. А главное, безопасное, потому, как этот старый, столетний дом, обсаженный плющом, и в прошлом активно взят в полон этим же растением, не внушал никаких хороших чувств, кроме отвращения и брезгливости. Через секунду в голове возникала мысль, а что, если старые балки треснут, и они окажутся в эдакой причудливой мышеловке и не сумеют выбраться? Нет, в натуре девушки не было черты пессимизма, зато порой остро развивался реализм.
Отпустив теплую ладошку Нэнси, она останавливается рядом и ждет. Проследив за тем, как её подруга сорвала цветок, Аделаида подавляет смешок и обращает внимание на скрип дверей. Странное чувство подавленности завладело ею, как только она увидела перед собой птицу(?)! Она открыла рот и тут же закрыла, глядя прямо в немигающие глаза ворона. Это настолько её удивило, что девушка не сразу прислушалась к разуму. Осознание того, что это всего лишь маска, заставили тело расслабиться и довольно усмехнуться.
« – Предсказываю, что вечер будет запоминающим!» – с такими мыслями, она взяла свою подругу за плечи и бросила мимолетный взгляд внутрь дома.
– Пропусти дам, птиц, – без всяких манер, произнесла Аделаида, бросая взгляд на подругу, а потом на открытый проход. Не сопротивляясь, да еще и в замечательном настроении, девушка прошла внутрь и лицезрела чудаковатую картину. Присутствующие здесь были одеты в разные замысловатые костюмы, а некоторые (на мнение девушки) вообще перестарались в убранстве, что малышка почувствовала укол стыда за свой выбор наряда. Правда, через секунду её чувства сменились, и, бросив испытывающий взгляд на Нэнси, заговорила.
– Провести вечер так, чтобы на утро его не вспомнить - таков наш план? – усмехнувшись, она поборола ярое желание возразить на огромное наличие воронов, присутствие которых напрягало. Но мысль о том, что нельзя потратить такой чудесный повод веселья, заставили её двинуться дальше и пройти мимо химеричных теней, которые словно ожили на стене в эту загадочную ночь и играли спектакли, антракт которых еще не скоро приблизится, для своих невидимых зрителей, в голубой комнате.
и все же это было
[for the atmosphere]
«И все же это было великолепное и веселое празднество. Принц отличался своеобразным вкусом: он с особой остротой воспринимал внешние эффекты и не заботился о моде. Каждый его замысел был смел и необычен и воплощался с варварской роскошью. Многие сочли бы принца безумным, но приспешники его были иного мнения. Впрочем, поверить им могли только те, кто слышал и видел его, кто был к нему близок»
Леденцово-голубым преломлялся призрачный свет - калейдоскопом синего цвета проливался на все вокруг. В оттенках этих стекло причудливо начинало сверкать хрусталем, переливаться драгоценными камнями и мерцать, мерцать, мерцать.… И еще в фантасмагорическом сочетание этом, что-то густо-красное в бокалах некоторых присутствующих приобретало отвратительный грязно-бурый тон схожий с давнейшими, засохшими пятнами крови. Но должно быть это всего лишь вино – именно так Нэнси и решила. В самом деле, что же еще?..
Это был старый, кряхтящий гнилыми досками дом. Дом оживший. То ли скромно, то ли устало преклонивший свои опухшие от плесени и ветров веки, под которыми гнездились небольшие и кривые окошки, зрачки которых горели голубым; местами осевшие, искривленные, стыдливо прикрытые плющом и грибами стены; подпирающие все это дело, пыжащиеся от изнурительной ноши, деревянные колонны готовые в любой момент лопнуть от недовольства. И во всем этом естественном расщеплении давнейшего великолепия, расставленные по углам софы, обитые малиновым узорчатым бархатом, смотрелись вовсе нелепо и вычурно. Несуразными казались и шторы ярко-красного цвета. А еще в этой комнате, у западной ее стены, стояли гигантские часы черного дерева. Их тяжелый маятник с монотонным приглушенным звоном качался из стороны в сторону, и, когда минутная стрелка завершала свой оборот и часам наступал срок бить, из их медных легких вырывался звук отчетливый и громкий, проникновенный и удивительно музыкальный...1
Нэнси едва заметно улыбалась. Это была волшебная ночь. Это была ее ночь - все подобные ночи принадлежали только ей одной.… Со своей неизменной похотью она не спеша уселась на одну из безвкусных соф, нежно и легонько потянув за собой Аделаиду. В Нэнси было какое-то колдовское очарование, которое заботливо окутывало сомнительной пеленой доверия и дружелюбия. Это волшебство на деле же представляло собой сплошное коварство, столь прочно засевшее в основании Мердок. Ей нужна была драгоценная выгода, которую она умело выуживала из каждого.
Подметив отсутствие бокала в руках барышней, к ним поспешил услужливый гарсон. В его глазах бередила едва заметная поволока, безжизненная и неподвижная улыбка затронула уголки губ, а все движения в неизменности своей повторялись вновь и вновь с одинаковой точностью. Он покланялся и предложил густо-красный напиток. Не удосужив официанта ни то, что благодарностью, но взглядом Нэнси небрежно взяла бокал с подноса.
Вокруг почти бесшумно проплывали люди с птичьими головами. Бросали своими нечеловечными глазами безмолвные взгляды и шли дальше. И будто бы чертой подозрений в комнате этой легло притаившееся различие между присутствующими в масках и без них. В «птицах» этих было что-то тревожное и бесчеловечное. То как они снисходительно чествовали по комнате, утонувшей в красных и голубых оттенках; то как смотрели и покровительственный взгляд их чувствовался даже через бездушные птичьи глазки; то как заговорчески перешептывались и тихонько хихикали. И еще их особая связь с вездесущими воронами: те ластились пред ними, нежно и легонько поклевывали и будто бы даже урчали когда «птичьи головы» их заботливо поглаживали. То было поведение не своенравных, гордых и свободолюбивых птиц.
А еще Нэнси было любопытно, под какими из масок скрываются их знакомые и в частности тот кудрявый паренек, пригласивший их с Аделаидой на сие мероприятие. Мердок узнала в некоторых замешательством тронутых лицах своих приятелей, но в основном это были совершенно незнакомые ей люди. И по заведенной здесь традиции все держались чересчур обособленно. Отчего-то данный факт раздражал Нэнси, и недовольно вздохнув она легонько дернула «птичью голову» за подол серого, пышного платья.
- Извините, - четко и со скрипом проговорила Мердок, - но быть может вы в курсе, когда здесь собственно начнется веселье? – Около дюжины птичьих глаз устремили свои взоры на Нэнси, которая впрочем, не обратила на это никакого внимания. В воздухе томилась разлившаяся повсюду тишина, изредка нарушаемая шуршанием многослойных юбок, перешептыванием присутствующих и пронзительными криками ворон. – Скоро душечка. Очень скоро. – Наклонившись, произнесла сладковатым шепотом потревоженная нетерпением Нэнси «птичья голова» и неспешно потягивая содержимое бокала, плавно удалилась прочь. – Хотелось бы верить. - Мердок недовольно скривившись, покосилась на Аделаиду.
И словно бы специально для рассеивания крадущейся, чреватой скуки Нэнси из граммофона заиграла шершавая, но приятная музыка; на этом мероприятии все казалось чересчур странными и непривычным. Будто бы делалось все не для присутствующих гостей, но для кого-то еще. Для кого-то тайного, бестелесного и скрытого от любопытных взоров.
Вспомнив о наличии бокала у себя в руках, Нэнси поежилась, принюхавшись к содержимому - кисловато-железный запах не пробуждал никакого аппетита.
- Что это за дрянь они тут разливают? – И Мердок делает глоток - такой знакомый, тошнотворный вкус… Вкус крови.
великолепное и веселое празднество
1описание часов прямиком из рассказа По
Отредактировано Nancy Murdoch (2014-04-23 11:21:22)
Вы здесь » PENNY DREADFUL » МИФЫ О ЗАЙЦАХ » маска красной смерти
