Сплин – Маяк
Призракам не снятся сны. Они никогда не спят, только сторожат или тревожат покой обитателей дома. Я помню, что лег рядом с ней и обнял, надеясь, что она все же может согреться. Она же чувствовала только мои прикосновения и никакого тепла, к сожалению. Я прикрыл глаза и передо мной темнота. Вот бы уснуть рядом с ней хотя бы раз, надеясь проснуться живым.
Скоро Рождество, а я ничего не могу подарить ей, так как мертв. Ночь сменяется днем. Солнце восходит, а я чувствую тепло сам. Такое бывает, когда я оживаю и провожу время среди живых людей. Они такие теплые, но от Пандоры исходит особенная теплота. Прижимаешь ее к себе, и самого в сон клонит, настолько согреваешься. Это странно. Самайн не так давно закончился, она сообщила, что ждет ребенка. Видимо, я тоже способен на что-то. Ей скоро двадцать семь лет, как и мне было когда-то. Я хочу, чтобы она становилась старше, но не старела, это будет жутко. Возможно, когда наш ребенок станет старше, она убьет себя и будет со мной. Ну и пускай ей тогда будет лет сорок или даже больше. Просто как мне быть, когда все это закончится? Либо же это слишком эгоистично с моей стороны, еще рано об этом думать.
Открыв глаза, я вижу свои руки отчетливее, чем обычно. Прижимаю ее к себе сильнее и приподнимаюсь, целуя ее в щеку. Она еще спит спиной ко мне.
- Доброе утро, - голос разносится эхом по комнате, - ты же слышишь меня, да?
Она должна слышать, но на всякий случай я вожу пальцами по ее спине, вычерчивая буквы. Я всегда пишу медленно, боясь, что она не успеет понять мои слова. Всегда повторяю несколько раз, но сейчас я чувствую, что ощущаю все иначе. В комнате открыто окно  и дует прохладный ветер, кожа покрывается мурашками, я чувствую ветер. Я точно жив. Это странно и даже пугающе. Слишком необычно для этого времени. Я все же обнимаю ее за живот, мы почти не обсуждаем то, что она ждет ребенка. Еще слишком рано, но я часто заглядываю в пустующую комнату и мысленно расставляю вещи. Я уже все продумал, только ей не говорю. Чем же еще заниматься призраку ночью? Может, я еще успею придумать ей какой-нибудь подарок?
Она, наверное, все же не услышала меня, Пандора спит и почти не шевелится, а от моих объятий становится еще теплее, чем прежде. Совсем не хочется ее будить, но я все равно встаю с кровати и подхожу к тумбе, где лежит ее телефон. Дата? Все нормально, в этот день я обычный призрак, но, видимо, что-то пошло не так. Дотрагиваюсь до своей рубашки, головы, рук, они вправду настоящие. Сажусь на кровать и беру девушку за руку, откидывая одеяло. Сжимаю ее сильнее, чуть улыбаясь.
- Вставай, сегодня очень необычный день, - вздыхаю, - кажется, я жив, Пандора.
За окном снег, скоро Рождество, но в доме нет елки и нет никакого праздничного настроения. Подарков тоже нет, так как призраки не могут подарить ничего, кроме своего внимания. Возможно, с живым мной ей понравится праздновать намного больше. Это будет первый праздник, когда я жив. На самом деле, мне кажется, что все это сон. Глупости. Призраки не могут спать и чувствовать холод, тепло и все остальное. 
Наверное, она проснулась и удивилась, что меня уже нет в комнате и даже в доме. Я взял немного денег и вышел на улицу. Вроде бы обычный день, даже лица все знакомые, только всех очень мало. Это неудивительно. Раннее утро. У меня нет зимний куртки, теплых брюк и свитеров, так как зимой я мертв. Прохожие косо смотрят на меня, когда я иду прямо по сугробам в легких кроссовках, а на мне только брюки и рубашка, которую мне Пандора подарила несколько Самайнов назад. Женщина в цветочной молча дала мне букет цветов, которые я попросил. Букет совсем небольшой, он состоит почти из красных бутов, только иногда где-то виднеются зеленые ветки или что это? Обычно чем-то непонятным украшают букеты, как и сейчас. Зеленые палки, всего лишь. Возвращаюсь в комнату вместе с вазой и букетом. Цветы замерзли на холоде, как и я. Кроссовки насквозь мокрые. Волосы больше напоминают сосульки, зубы дрожат. Я уже и забыл, что такое зима. Быстро поставив букет в вазу, раздеваюсь, бросая мокрую одежду прямо на пол. Губы синие. Ледяные. Забираюсь к ней под одеяло и прижимаюсь, забирая все ее тепло себе.
- Как же, оказывается, холодно зимой, - пытаюсь смеяться, но зуб на зуб не попадает, - а теперь грей меня за букет.