23 june 2013, 3 p.m.
Glastonbury,
magdalene close, 25
день первый

Погода в Гластонбери внезапно не слишком отличается от всей остальной части страны - туман висит над городом, если не знать, то и не скажешь, что где-то там, в облаках, прячется солнце. А оно точно есть, время - три часа пополудни, во всяком случае я надеюсь, что будильник на тумбочке возле кровати меня не обманывает. Не знаю, чего я жду от этой поездки, не знаю, чего ради я всё бросил и отправился сюда.
Мне кажется, я просто схватился за призрачную нить, могущую привести меня к сенсации. Мне нужно разобраться, что произошло тогда, двадцать лет назад, в ночь Самайна. Просто покопаться в архивах, наведаться в библиотеку, разыскать старые подшивки газет - не думаю, что это должно быть так уж сложно. Скорее всего отец погиб, нужно только понять как, понять, почему, всего лишь семейная история - вряд ли что-то интересное. Хотя когда я бросаю взгляд из окна моей комнаты в местной гостинице, то в голове сами собой всплывают старые сказки.

Ты откидываешься на спинку кровати, нажимаешь на кнопу "сохранить" и крошечный пока файл появляется на рабочем столе твоего ноутбука. С тех пор, как ты покинул здание "Edinburgh Criminal News", ты всё никак не мог отделаться от крайне неприятного ощущения ненужности и никчемности, за тот неполный год, что ты там работал, ты успел привыкнуть к вечной беготне, толпе народа вокруг и, разумеется, к постоянному стуку клавиатуры под твоими пальцами. Похоже на наркотик - мерное  щелканье клавиш успокаивало так же, как до этого скрип ручки в новом блокноте, а еще раньше - звук, с которым крошились грифельные карандаши под твоим напором. Ты не помнишь, когда именно пришел к своей мечте, тебе сейчас кажется, что это было с тобой всю жизнь - желание писать, но прагматичная часть натуры отрицает это, трезво оценивая вещи и говоря тебе, что это попросту невозможно. Ты с ней согласен, в общем-то, смутные воспоминания говорят тебе, что ты хотел стать то летчиком, то актёром, то... Ты трёшь лоб, вышвыривая из головы совершенно ненужные сейчас мысли, а затем опускаешь ноги на пол.

Старые половицы скрипят под твоим весом, но ты не слушаешь, ты не можешь проникнуться романтикой старого дома, ты слишком привык к сухому воздуху и холодным бетонным перекрытиям новых многоэтажек, слишком привык к абсолютно безликим зданиям. Ты выходишь в пустой коридор, пахнет сыростью и старым деревом, лампочки в древних плафонах на стенах моргают, заставляя тебя щуриться, твоё и так не слишком идеальное зрение не выдерживает таких перепадов света и тени.

Твоя память смутно подсказывает тебе, что для того, чтобы добраться до небольшого паба внизу, нужно повернуть налево и спуститься по широкой лестнице, но ты делаешь один шаг, другой, третий, а затем озираешься, пытаясь понять, куда пришел. Старые дома - не для тебя, тебе становится неуютно и зябко, ты передергиваешь плечами, выглядываешь в узкое окно и видишь вдалеке остатки аббатства, окутанные плотной пеленой смога. Из твоей комнаты не открывается такой жутковатый вид, значит ты определенно... Черт. Тебе не следует отпускать мысли в свободный полет, ты уже не мальчик и излишняя невнимательность может привести к чему-то худшему, чем просто опоздать на урок или не найти дом друга, живущего на соседней улице. Незнакомые места, незнакомые люди, незнакомый город, тебе всё кажется, что ты здесь чужой. Ты не уедешь, но и попытаться прижиться не хочешь, ты просто завершишь своё дело и вернешься в Эдинбург.

Ты приходишь в себя перед узкой лестницей, ведущей куда-то под крышу, вокруг ни души, только ветер яростно бушует где-то наверху, создавая иллюзию того, что дом стонет. Любопытно. Тебе не удается сдержаться, ты думаешь, что раз уже забрел сюда, то глупо уходить просто так, реалист в тебе глухо рычит, пытаясь намекнуть, что так ты точно не продвинешься к цели, что тебе нужно вернуться и отправиться в библиотеку, архивы, помнишь? Да-да, конечно, ты отмахиваешься, поднимаясь по ступеням, дверь заперта, но ты толкаешь её и она распахивается с тихим всхлипом, кажется, нет ни одной вещи здесь, у которой не было бы голоса. Потревоженная пыль взвивается в воздух и ты тихо чихаешь несколько раз подряд, только после этого ты можешь наконец оглядеться.

Отредактировано Rene F. Euler (2014-03-01 13:00:21)