Придорожное кафе, где Холден высадил Ив, оказалось дырой, какую еще поискать, и ее это обрадовало. За те девять часов, которые она потратила на автостопное путешествие из Лондона сюда, на окраину Гластонбери,  Мунранс вдоволь насмотрелась на что угодно, кроме тематической этники, которую так яро рекламировал путеводитель. Брошюра обещала, что трасса М-6 петляет среди живописных лугов, прячется под виадуками и хранит тайны старинных кофеен. Серьезно, так и написано – «хранит тайны кофеен».  Под одобрительное хмыканье водителя Ив выдала злобненький монолог на тему того, что писаке, состряпавшему путеводитель, в аду уже приготовлен отдельный котел, набитый журнальными штампами, устаревшими еще во времена Оливера Кромвеля, и закончила его обещанием отправить в издательство, выпустившего в печать подобную муть, жалобное письмо. С последним, впрочем, при некотором размышлении пришлось повременить – как оказалось, путеводитель напечатал ее родной книжный дом.
Как бы там ни было, а вместо обещанных домашних пекарен и пейзажей, пронизанных духом английской деревни , путь пестрел маленькими, насквозь провонявшими хлоркой, похожими друг на друга, как фишки маджонга, магазинчиками при брендированных заправках. Какая, к черту, этника, если сонные кассирши, в одинаковых кепках, неотличимы друг от друга? Ощущение создавалось такое, словно она не продвигается вглубь страны, а застряла на месте, двигаясь против хода невидимой беговой дорожки. Если бы не Холден и его байки, Ив бы погрязла в тоске и местечковом унынии еще на подъезде к Ньюбери.
За это она и любила автостоп – даже если попутчик окажется психопатом, повернутом на приготовлении декоративного мыла из голосующих на трассе блондинок, поездка все равно пройдет продуктивнее, чем если бы она в одиночестве подпевала радиошлягерам и придумывала смешные рифмы к надписям на дорожных указателях, чтоб ненароком не заснуть. К тому же, цитируя матушку, которая оказалась единственным представителем семейства Мунранс, который не шарахался в ужасе от Ив, когда она признавалась, что снова голосовала на заправке, «наша Ив найдет темы для светской беседы даже с психопатом». Аминь.
Холден, кстати, выглядел так, что когда мисс Мунранс влезла в кабину его минивена, она попервах решила, что наконец пришло время проверить матушкину теорию на практике. Но нет, оказалось, он просто возвращается со встречи университетских приятелей, где имел неосторожность заснуть, предоставив друзьям отличную возможность вспомнить молодость и разыграть засоню. Хорошо, что Холден в свою очередь не решил разыграть Ив, потому что она уже на полном серьезе примерялась к фигурке гавайской танцовщицы с передней панели, мучительно страдая от невозможности восстановить в памяти урок самообороны – куда надо тыкать бандитам сначала: в глаза или под кадык?
Но нет, Ив провела неплохой день и без членовредительства. Лениво отслеживая мелькающие за окном рощи, она обсудила с водителем политику лейбористской партии и цены на бензин, школьную постановку дочери Холдена и перспективы карьерного роста Ив, творчество Дюма-отца и блюда из томатов. И если день ее большого путешествия и омрачали тусклые и пошлые придорожные магазинчики, то и это окупилось кофейней «У Арни», где она попрощалась со спутником. Записав на обороте карты магистралей телефонный номер сестры, которой можно позвонить, если сын Холдена решиться попытать себя в бульварной журналистике, Ив покрепче подхватила банку с хомяком, которого подарил ей новый знакомый, помахала рукой вслед синему минивену и отправилась исследовать кафе. Оно оказалось замечательно пыльное, и сплошь выстеленное деревянными панелями, официантка была одна в своем роде, и местная братия определенно не слышала о хлорке, а над входной дверью весела занавесь из ракушек. Ив влюбилась в это место, а когда ей принесли чай в настоящей чашке, а не в пластиковом стакане с кричащим логотипом, едва не осталась здесь жить.  Только нечеловеческая сила воли и живое воображение, подсказавшее, что с ней будет, если она прохлопает поручение большого босса, заставили женщину расплатиться и отправиться на поиски гостиницы, в которой, судя по чекам, остановился Сэт Розенблют.  Благодаря исчерпывающе краткому разговору с официанткой, которая хоть и ругалась как пьяный сапожник, но город знала, сделать это оказалось проще простого.
«У Арни» еще не успели смыть следы губной помады с чашки Ив, когда она стояла под обитой темной кожей дверью гостиничного номера. Ив резко постучала, запоздало подумала, что вваливаться к незнакомому человеку вот так – в дорожной пыли, с хомяком и, возможно, застрявшим в зубах салатом – не лучшее ее решение. Тяжело вздохнув, Мунранс провела языком по зубам и снова постучала.
«В конце концов, ну не съест же он меня, правда? Писатели – милейшие люди.»
Предыдущий опыт Ив целиком говорил об обратном.
На случай, если покрытие на двери глушит звуки, Мунранс постучала теперь по косяку.
- Мистер Розенблют, откройте, пожалуйста. Я знаю, что вы там, портье вас сдал за шоколадный батончик.

Отредактировано Ivy Moonruns (2014-02-16 06:25:21)

Ой, беда-беда.
Ив, конечно, была оптимисткой не настолько, чтобы верить, будто писатель, за поведением которого ее отправили наблюдать, сидит чисто выбритый у открытого окна с утра пораньше, пьет апельсиновый сок и выбивает чечетку на клавиатуре ноутбука, заканчивая обещанную издательству книгу. Она была знакома с жизнью во всей ее суровости в достаточной мере, чтобы ожидать подвоха. Одного. Может, двух. Но не всей этой красоты сразу.
Он еще не проспался со вчерашней гулянки. Чудесно. Алкоголик и повеса, отличный материал для работы.
И еще он, похоже, здорово боится последствий своих прошлых действий. Красота. Аморальность и распущенность детектед, плюс беспорядочные связи, и возможно, проблемы с антисоциальным поведением. Иметь такого начальника - мечта любого ассистента.
И, цветочные феечки, что за дикий рисунок у него на боксерах? Может, Сэт Розенблют - слепой, а ее не предупредили?
- Крутые помидорки, - не сдержалась Ив. “Черт, как это неправильно звучит” - В смысле, рисунок на белье. Кошерненько.
“Только не краснеть, только не  краснеть”.
Тяжелый случай.
Мунранс раньше не приходилось выполнять работу личного ассистента, но по делам издательства ей случалось тесно общаться с писательской богемой и теми, кто себя к ней причислял, и увиденного было достаточно, чтобы сделать вывод: все писатели - чокнутые.
Один автор верлибров, у которого Ив всего-то надо было рукопись с правками забрать, запер ее в ванной и отказался выпускать, пока она не выслушает его новую гениальную поэму. На третьем акте Мунранс удалось пролезть в слуховое окно и сбежать по пожарной лестнице.
Другой, прижизненный классик, наоборот, отказался пускать ее на порог, будучи уверен, что она - одна из его внебрачных дочерей. Пришлоcь звонить отцу, ставить на громкую связь и в два голоса убеждать мэтра, что у Ив нет к нему никаких материальных претензий, ей нужно только вступление к антологии современного рассказа.
А была ведь еще эта история про гигантского плюшевого медведя и бутылку текилы в лофте писателя-детективщика, о которой Ив даже вспоминать не хотела.
Словом, ее жизненный опыт буквально кричал, что писатели - все с прибабахом, нужно просто смириться. “Ну а что, - подумала Ив, - алкоголик, казанова и, скорее всего, дальтоник. Главное - чтобы человеком был хорошим.”
Мысль в меру здравая, вот только разобрать душевные качества Сэта Розенблюта за его утренней небритостью, кошмарными труселями и специфической манерой общения не представлялось возможным.
- Я  - Ив Мунранс. - Решила она разбирать проблемы по мере их появления, и решительно переступила порог. - Можно просто Ив. А это - тоже Сэт Розенблют, как несложно догадаться, назвала я его в часть вас. Подержите, пожалуйста, - вручила она банку с хомяком писателю. Станем довольствоваться малым. Не сожрет хомяка - будем считать его хорошим человеком. - Сэт Розенблют - девочка, так что ведите себя как положено джентльмену.
Ив достала из кармана дорожной сумки упаковку томатного сока и, оставив сумку у двери, прошла в комнату.
- Средства от похмелья нет, - сказала она, по-хозяйски обшаривая мини-бар и соседствующую с ним тумбу, - но сейчас будет.
На подносе обнаружился пустой и, кажется, чистый стакан, куда Ив перелила сок. Выжав в него лайм из мини-бара, добавила немного газированной минералки оттуда же и щедрой рукой выдавила сверху три пакетика вустерширского соуса из закусочной. Не найдя ложки, Ив перемешала получившееся снадобье незаточенным концом карандаша и протянула стакан Розенблюту.
- Пейте залпом. Это проверенное семейное средство. Возможно, первые несколько минут вам будет хотеться умереть, но это быстро проходит. Пейте-пейте.
Пользуясь случаем, Ив обвела взглядом номер писателя. Ну, трупов нет. Проституток тоже нет. Драг-дилеров, психиатров, трех орущих детей, супермодели с фотографом, живого ягуара, квадроцикла, фигуры Кинг-Конга в полную величину и других сомнительных вещей вроде бы не наблюдалось. Что немало обнадеживало. Мунранс улыбнулась.
- Я работаю на "Watkins Books", меня прислали сюда проследить, чтобы ничего не отвлекало вас от работы. Мы отлично поладим и станем хорошей командой, и ваша новая книга выйдет хитом продаж!
Ив ослепительно улыбнулась, случайно повторив позу девушки с плаката “Вперед, Америка”, и подумала, что она, наверно, слишком громкая, слишком оптимистичная и вообще “слишком” в присутствии человека, еще не выбравшегося из мира сумерек. Сам виноват. И Ив улыбнулась еще ослепительнее.