У него за душой двести фунтов стерлингов, на плечах рюкзак, полный воспоминаний, в руке бутылка дешевой газировки. Сладость залипает на губах, Джим то и дело облизывается, кажется, делая только хуже. Загривок припекает полуденное солнце, искривляет его тень, заставляет покашливать от ощущения пересохшего горла. Он шагает по обочине, с гордостью последнего воина, выстоявшего на поле битвы, вытягивая левую руку в сторону дороги с поднятым большим пальцем, едва заслышав рокот мотора. Уже пройдена пара миль пешком, впереди еще не одна сотня, стоит обзавестись колесами.
Он замедляет шаг, как только боковым зрением отмечает плавное движение, шорох спускающегося стекла.
- Куда держишь путь?
Джим одаривает заинтересовавшегося взглядом, переполненным и благодарностью и настороженностью. Насколько взаимно они считают друг друга ненормальными?
- Смотря, куда направляешься ты сам, - щурясь от солнца, скалит зубы Джим.
- Гластонбери.
- Именно туда, куда мне нужно.
Он врывается в душный салон, пропитанный пихтовым освежителем, и первое время они едут молча. Болтало радио, иногда сбивалось помехами, а пальцы Джима пытались словить невидимые волны, передаваемые спутником. Проще говоря, было лень думать и говорить. За них это делал комментатор. И, что вероятней, обоим, не интересно, какова цель поездки, сколько спутнику лет, его имя и прочие интимные подробности. А на десятой миле водитель разродился гневным монологом, реагируя на слова о глобальном потеплении, которое, впрочем, также давно не было свежей новостью. Как и затхлость обивки, которую ни один яростный шторм не выветрит.
Так и добирались до Гластонбери. Обморочно, лишь изредка, от встряски, возвращаясь в реальность, где водитель все еще говорил о потеплении.

Едва добравшись до города, первое, о чем думал, о чем мечтал и бредил Райан, была ванная комната. Ему хотелось именно чудовищно огромной ванны, набрать ее прохладной водой и откиснуть хорошенько. Из Кардиффа в Бристоль, из Бристоля в Гластонбери. Маршрут сомнительный, прежде чем попасть в Кардифф тем же старым добрым способом, как он добрался сюда, ему пришлось уладить единственный нерешенный вопрос в родном городе, и справился он с ним наспех. Дом, доставшийся ему по наследству в Колвин Бэйе, благополучно был передан в чуткие руки подруги детства.
Поэтому Райана ничего не сдерживало. Он всегда мог вернуться в случае очередного фиаско с поисками себя.
Найти отель было легко, легче чем ответ на кризис среднего возраста, или так званое мужское пмс. Куда сложнее, переступить порог, при этом, не стесняясь своего отражения на стекле.
- Да, здравствуйте, мне нужен номер. Одноместный. Пока на сутки. – Скороговоркой отчитался Джим.
Пару раз по буквам проговаривал свое имя, будто переживая, что его могут, боже упаси, назвать Джеком или Джоном, кивнул, рассматривая предоставленные ключи, отказался от завтрака и обеда в номер.
24 часа его никто не видел и не слышал, до ванны он так и не добрался. Только откинул рюкзак, соприкоснулся «на пять минут» головой с подушкой. Впервые за несколько лет Райан не видел снов, не метался по плоскости матраса, пугая округу истошными криками.

Как и обещал, сутки он оплатил, позже, прочувствовав некоторую ностальгию, Боунз задержался еще на двое. Вечерами отсиживался в пабах, ночью, как подросток, искал неприятности, то ли хотел быть их катализатором. Но в силу вежливости, так и не решался. А днем и утром оставлял табличку на двери «Не беспокоить».
Джим не уставал говорить, что города похожи, души и тени, есть везде что-то знакомое, единственное, что сдерживало его от возврата домой – гадостные воспоминания. Горечь, которая портит множество сладости, которая была в детстве и отрочестве. Об этом можно будет подумать поподробней, потом, когда он, наконец, выберет самый худший эпизод и забудет о нем.
- Вы..
Джим сонно моргает, пытается не свернуть челюсть, сдерживая зевок. Впервые, после его прибытия он вновь показался в дневном свете на ресепшене. На мгновение его поразила догадка о сомнамбулизме, иначе он четко осознавал бы происходящее, а не мялся, не зная как подойти к миловидной девушке с вопросом. Взгляд зацепился за уробороса. Очень символическое украшение.
- Вы не могли подсказать бы, где мне стоит поискать жилище для съема?
Джим потирает переносицу. Питался он нынче святым духом и добрым словом, с соусом из чистого виски, и стало быть, тронулся умом. Он одерживает растянутую футболку чуть вниз, вновь сдавливает кожу, поддевает ее ногтем.
- Мне нравится у вас, так и передайте владелице, очень уютно, но я хотел бы обосноваться в вашем городе чуть дольше.
Я наконец-то могу спать, проносится в его голове, как оправдание и объяснение, будто он до сих пор уговаривает себя остаться.

Внешний вид.

Отредактировано James Ryan (2014-02-05 03:01:14)