Макс постукивает пальцем по отполированному до блеска подлокотнику кресла, затягивается горьким дымом, выдыхает, отводя взгляд от сверкающих в свете свечей бокалов, смотрит в глаза Присцилле, чуть криво улыбаясь. Дым горчит на губах, хочется смочить их вином, но Макс не шевелится, молча всматриваясь в лицо мисс Йорк и снова затягиваясь отвратительным дымом.
Молчание затягивалось, прерываясь только треском свечей и камина, да стуком веток в разукрашенное морозом окно. Макс откладывает в сторону табак, чуть потягиваясь в кресле, склоняется ближе к Присцилле, легко прикасаясь к ее руке. Он скучал же, она не захотела разговаривать тогда, не пожелала выслушать объяснений, просто развернулась и вышла; когда Макс попытался ее догнать, привратник сказал, что экипаж мисс Йорк ушел две минуты назад. Пока готовили лошадь, прошло около двадцати минут – догнать экипаж не удалось, в своем особняке Присцилла так и не появилась. Макс вернулся обратно.
Несколько дней назад ему пришло письмо о том, что сия прелестная дама желает встретиться на празднование Нового года. Макс, не раздумывая, согласился.
- Прис. – называет коротким именем, голос разносится по комнате, путаясь в портьерах и мягко отразившись от стен. – Я очень рад тебя видеть. – Не соврал, правда рад. Даже не рад, а счастлив наблюдать за каждым ее движением, за каждым коротким вдохом, за каждым сполохом ее ярко-красного платья.
Он вертит в руках зажигалку, в ней, как в зеркале, только в перевернутом виде, отражается огонь свечей, Прис, бокалы. Зажигалка нагревается от рук, прилипает к пальцам и Макс зажимает ее в кулаке так, что она жалобно скрипит. Макс как будто приходит в себя, выпускает вещицу из руки и выпрямляется.
- Прис, я хочу тебе кое-что сказать… - чем не повод нарушить молчание, жизнь, тишину. Пусть ломается все к Мерлину. – Я… - нет, это не может быть так тяжело выговорить. Это же просто три слова! Макс замолкает, собираясь с силами, будто ему нужно отдать приказ идти на верную смерть своим солдатам. А всего-то нужно произнести три слова. Три слова.
Она перебивает. Прис никогда не отличалась терпением. Макс закусывает губу, снова чувствуя горький привкус табачного дыма. Голос Присциллы прокатывается по телу, рука Макса дрогнула и зажигалка улетела на пол, задетая рукавом мундира. Коллинс провожает ее взглядом, отметив, что лежит она так, что наступить на нее нереально – вещь ему дорога, терять ее не хотелось бы, и снова возвращает внимание к мисс Йорк.