Забрала, значит, Хель машину, которую Алан подарил ей на совершеннолетие. Старенький, но молодой своим автомобильным сердцем, Ровер Уолсли 2200 подпрыгивал на ухабистой дороге, расплёскивая в разные стороны грязные брызги. Недавно шёл дождь.
- Блядь, только машину помыла, - выругалась Хель, когда в стекло с характерным звуком влетел здоровый шмоток грязи. Жалобно звякнула звезда Давида, привязанная к зеркалу заднего вида, царапнув острым концом стекло, уголок с иероглифом «алеф» отлетел и шмякнулся на резиновый коврик со стороны пассажира.
- Ненавижу, - сквозь зубы процедила Хельга, вцепившись одной рукой в руль, а другую по привычке держала на рычаге коробки передач. Они проехали ради этого старого деда, слёзно молившего связать его с умершим родственником, чёрт знает сколько, спина ныла, голова гудела, в единственном здоровом глазу держалось ощущение, будто туда ссыпали минимум всю пустыню Сахару. Ехать молча, снося все прелести британского бездорожья осенью, конкретно надоело уже на половине пути, когда они с Вини преодолели последнюю автозаправку. В принципе, можно было и не отзываться на это приглашение, в кармане приятно шуршала недавняя получка от клиентов-простофиль, а значит, можно было дать себе недельку отдыха. Но уж больно еврейскую душонку задело словосочетание «щедрое вознаграждение». А она знала не понаслышке, какими зажиточными могут быть старые скряги-британцы. Да и вообще старые люди склонны к накопительству и экономии, ну, многие из них, дедушка Йоханесс, ставший к пятидесяти годам раввином, исключением не был.
В общем, молчать Хель не собиралась, ей за это молчание не платили. И она сыпала, казалось бы, нескончаемыми высказываниями, одно хлеще другого, по поводу погоды, той жопы, где живёт заказчик и своей жизни в принципе, что уши в трубочку заворачивались. В голове появилась ужасная мысль «а что если мы едем не туда?». Рихтер даже нервно сглотнула, почувствовав себя пророком Моисеем, который водил евреев по пустыне сорок лет. Наверное, потому, что уже году этак на двадцатом понял, что они безнадёжно заблудились. Но не поворачиваться же к толпе голодных и уставших евреев, пускай и большая часть их успела скончаться, и не говорить «Эй, ребят, походу, мы заблудились. Вот такая вот ситуация. У меня даже нет слов, какими можно её описать». И развести руками.
Но не успела Хельга по-настоящему запаниковать, как на горизонте замаячил внушительный особняк, не сразу заметный на фоне пасмурного неба, которое так и хотело вновь устроить лёгкий душ.
- Похоже, вон там наш дедок живёт, - с каким-то безразличием сказала Хельга, слегка зевнув и поморгав. Машину в который раз тряхнуло.
- Тебя там не укачало ещё? – слегка повернув голову к Вини, поинтересовалась Рихтер, бросив беглый взгляд в сторону зеркала заднего вида. Сзади было также пустынно и безлюдно, как и спереди. Разве что, только мрачный особняк мог порадовать глаз.
- Скоро доберёмся, у самой зад квадратный уже, - от этого постоянного сидения за рулём, мнила Хель, у неё скоро появится жопокаменная болезнь. Как у какого-то офисного клерка. Проехав ещё минуты три, в это время Хельга молчала, как некоторые фанаты в преддверие красивого гола, машина, наконец-таки, выкатилась на неприглядный передний двор особняка. Хель отпустила газ, нажала тормоз, отпустила, выжала сцепление и поставила рычаг коробки передач на нейтралку, но заглушать машину не стала, только откинулась на сидение и потянулась.
- Вот и приехали, - рот раскрылся в зеве, шрам на щеке натянулся, словно сейчас разойдётся по шву. Хрустнув шейными позвонками и повернув ключ зажигания, после чего девушка сунула ключи в карман мешковатых джинсов, она открыла дверь и вышла из машины, ожидая, что на крыльце, услышав громкий звук Рихтеровской тарахтелки, кто-то да появится.

Отредактировано Helga Richter (2014-04-21 17:36:45)

Как только она выскочила из машины, то сразу же сделала пару приседаний и резво нагнулась вперёд придерживая тёмные очки одной рукой. Позвонки хрустнули где-то на уровне поясницы, Хель довольно улыбалась, когда разгибалась.
- Хуле неженка такая, вылезти сама не способна? Нажираться и валяться в своей блевоте в моей машине могём, а ножки свои нежные в говнище вытащить западло? – лениво прокомментировала Рихтер, даже не думая попрекать, просто словарным запасом блеснуть хотелось. Ну, да, ей-то легко говорить, у неё на ногах берцы удивительного тридцать четвёртого размера. Зато красные, с подошвой пять сантиметров, и со стальным носком. Верные друзья с ней с тринадцати лет, их ничто не может убить, ни драка, не панк-рок фестиваль, ни огромные грязевые лужи. Эти берцы как Кольцо Всевластья, можно уничтожить, лишь кинув в вулкан. И то не факт, что это сработает.
Но Хельга, понимая, что сейчас является единственным в их компании свободно двигающимся человеком, уже двинулась в сторону крыльца, почёсывая затылок, из которого тянулись вниз несколько красных дредов, свисающих ниже уровня задницы, там же, где кончались и обычные волосы. Позади, как из-под земли, выросла женщина, которая тараторила свои деревенские речи даже быстрее, чем это умела делать Винни. Странно, Хель думала, что по силе потока словесности норвежку никто не переплюнет. Ну, разве что, еврей, который хочет что-то продать. Знает по себе и своей еврейской натуры не стесняется, как и того, что после должного обучения может легко отправиться в диаспору, надеть маленькую шапочку на темя и стать раввинской секретуткой. Но ей это не подходит, а если точнее, бесит. Впрочем, свои сухие губа она растянула в улыбке, левая щека исказилась и забугрилась на месте шрама, но это было не так мерзко, как вкупе с поглощающим взглядом невидящего левого глаза. Да, на этот глаз девушка окончательно ослепла. Но ничего, живёт же народ и без рук и ног, значит, и она проживёт всего без одного глаза и привлекательной внешности.
Женщина что-то тараторила, проглатывая некоторые звуки, что отдавало типичным валлийским акцентом, а также эти сглаживания букв, более мягкие, от этого и простоватые переходы. С валлийским языком Хель была ознакомлена бегло, в основном она знала ругательства от Алана. А ещё он любил в Гластонбери делать вид, что не понимает от приезжих ни слова, и начинал что-то скороговоркой отвечать, сильнее зля запутавшихся новоприбывших.
- Здравствуйте! Да, спасибо-спасибо, от пищи не откажемся, бесплатно, надеюсь? – Не сбавляя вежливого тона, осведомилась Хель, скосив взгляд на сидящую в машине Хауг.
- Выбирайся, мы-таки пойдём кушать, - шутливо прокартавила она, вертя на пальце за скрепляющее кольцо ключи. Нужно было щёлкнуть сигнализацию. Конечно, тут люди – явление редкое, да и кому может понадобиться эта развалюха, но, тем не менее, лишняя осторожность никогда не помешает. На жест Винни Рихетр лишь немного развела руками, дожидаясь, пока белобрысая совершить необходимые телодвижения, и таки вылезет из машины.

Автомобиль на сей раз заартачился и никак не желал блокировать замки, чтобы яростно заверещать, когда кто-то взломает дверь. Но Рихтер сразу же поняла, в чём проблема и как её можно решить.
- Oma! Hör auf! (Бабушка! Прекрати!) - прикрикнула Хель, мысленно притягивая Морию к себе. Этот призрак маленькой еврейки, сдававшей других, таких же дрожащих от страха перед фрицами евреев, непосредственно в руки своего начальства, единственный, над которым Хельга имела отличный контроль. Наверное, из-за жизненных грехов её душа не может успокоиться, будучи проклятой их иудейским богом Адонаем, Хашем, Тетраграматоном... Чёрт ногу сломит перечислять все имена бога, чьих детей сталкивала в горящие печи фрау Шульц. Женщина послушалась и оказалась рядом с внучкой. Теперь девушка без проблем заблокировала машину и проследовала внутрь дома за его жительницей и Винни.

- Блядь, это ты. Я тут чуть не обделалась с твоими космеями, - и удар сумкой по груди, довольно ощутимый, надо сказать. А ведь она всего лишь постаралась поспеть за другими, почти не обращая внимания на эти картины. Искусство Хель любила, голландскую школу, итальянскую, а эпоха Возрождения чего стоила с её художниками, которые были настолько великими, что их именами назвали четырёх мутировавших в канализации черепах.
- Нет, блядь - это ты. В следующий раз челюсть сломаю, - бесстрастно пояснила Хель, забирая чёрные кудрявые локоны в неаккуратный пучок, оставляя в свободном полёте красно-малиновые дредины.
"Sie nicht!" ("Не надо!")
Эти слова ледяным холодом отразились у Дотч на плече, пока она подхватывала волосы. Дёрнув плечом, Хель подняла очки на лоб и достала из огромного кармана мешковатых багровых джинсов упаковку влажных салфеток.
- Зи нихьт, зи нихьт... Как же ты надоела, Мория, знала бы ты, - Мория знает и чувствует это, пускай и не понимает по-английски почти ни слова. Вытащив одну влажную салфетку, а пачку вновь погрузив в безразмерный карман на бедре, девушка промакнула скатывающуюся каплю свежего гноя, смешавшегося с сукровицей и кровью.
"Надеюсь, это смертельно".

Кухня пускай и имела большие окна, но свет сюда проникал едва ли. Наверное, из-за толстого слоя пыли и грязи, прижившегося на стёклах и убивающий всякую возможность сделать помещение хоть немного более радостным.
- Сейчас откуда-нибудь вылезет призрак По и начнёт зачитывать "Линор", - философски подметила Хельга, протянув руку к стакану молока, которое было хотя бы холодным. Конечно, на завтрашний день горло будет саднить, но лучше это, чем ничего. Кусок булки девушка прожевала без претензий, вспоминая, как было не очень здорово питаться из помойки во время какого-то фестиваля. Деньги украли, Алана нет, зато была здоровая куча свежих отбросов с ближайшего супермаркета.
- Зато это бесплатно. И за работу нам обещали добрый косарь фунтов, а это просто шикарная сумма. Я уж не знаю, что с этим стариком не так, может, клад нашёл, место в жопе кончилось и эти деньги ему некуда засунуть, - Хельга внимательно посмотрела в дверной проём, нет ли там странной селянки, от чьего добродушия не осталось и следа, и немного пригнулась, задирая штанину. Вытащила из голенища берца хорошо заточенный охотничий нож, воткнула в рассохшуюся столешницу, давно лишённую лака и ухода в принципе, кивнула на него.
- Возьми, мне так спокойнее. Тут действительно какой-то отстой творится, и думать нечего, - всё же, слова Мории подействовали на неё сковывающе, была жажда наживы поубавилась. Хель сунула руку за спину, вытаскивая из-за края джинсов кольт.
- В любом случае, у нас есть чем крыть. Но это в самом крайнем случае, - чуть пожестикулировав стволом, Дотч припрятала его назад за пояс и прикрыла сверху майкой размера на три больше. Убивать она не собиралась, о нет.
- Мория сказала, что тут что-то неладно, - услышав дробь приближающихся шагов, Хель, как ни в чём не бывало, откинулась на спинку стула, та жалобно скрипнула.

Хель вообще не планировала всю свою жизнь провести в таком «поиске себя». В конце-то концов, то, чем они с Винни занимаются – дело подсудное. А у Рихтер и без того были с отрочества проблемы с законом, не хотелось бы в скором времени получить фотосессию с карточкой, на которой будут написаны какие-то цифры, а потом провести некоторое время в женской колонии. Нет, она там всех, конечно, сможет построить, и да помогут ей призраки, но пробовать не хотела. Такая пометка как «сиженая» - это клеймо на всю жизнь и пятно на и без того небезупречную репутацию. Да и почему-то не хватало сил сейчас дать Хоуг отворот-поворот. Каким бы жестоким человеком Дотч ни была – всё же, не зря за ней в школе зацепилась кличка Гитлер – чувство меры и справедливости она знала. Не била без причины, развязывала драку в последнюю очередь. И перед тем, как разойтись с этой странной, но со своим неподражаемым очарованием девушкой, Рихтер хотела убедиться, что у той всё будет в порядке и седых волос на белокурой головушке не прибавилось. Сердечное животное, вот кто она. Которое к Винни привязалось, невзирая на все её минусы. Но Хель мазохистка, как бы сильно она не привязалась и как бы ни было неприятно отвергать этого человека, она всё равно отвергнет. Хотя, возможно, это слишком грубое слово. И тем не менее, планы на дальнейшую жизнь были несколько иными.
Дотч говорила, скорее, для себя и для воздуха, чем для Хоуг. Та жевала и просто впендюрилась взглядом в левую часть лица Хели. Этой беспардонной дамочке ничего не стоило надолго задержать свой взгляд на ком-то, попросту игнорируя такое правило этикета, как «не пялься просто так, особенно, если объект – урод». Но для Винни правил не существовало, а если они и были, то какими-то странными. Во всяком случае, Хельга быстро смирилась с тем, что на неё так смотрят, словно запоминают каждую безобразную черту. И даже почти перестала грубить по этому поводу. Безразлично и наплевательски грубить, как она умела, словно то, что происходит, вообще её никак не задевает, а одёргивает девушка матами лишь потому, что так принято.
- Прекрати так пялиться, глаз на очко натяну, - угрозами о физической расправе Хель сыпала направо и налево, большинству они казались смешными, тем, кто Хели не знает. Какая-то искалеченная коротышка, да что она сделает. А от Винни она чувствовала какой-то призрак страха, что хоть немного повышало самооценку и культивировало желание двигаться вперёд, а не забиться в угол и тихо гнить там, осознавая собственную ничтожность.
- Я всегда с собой ношу нож в голенище, если тебя это сейчас интересует, - приподняв поломанную шрамом бровь, пояснила девушка, глядя на довольный взгляд Хоуг. Будто ей Санта на Рождество подарил именно то, что она так хотела. Нож, которым Хель на фестивалях во время драки порезала пару человек, не насмерть, но ощутимо.
- Под двадцатью килограммами взрывчатки в тротиловом эквиваленте сисек не разглядишь, уж извини. Да и не на что там смотреть, - доверительно сказала Хельга, чуть наклонившись вперёд. Взгляд она кинула себе в глубокий разрез майки и ничего внушающего под тканью не обнаружила. Ох уж эти еврейские корни, женщины их рода никогда не обладали пышными формами, зато тельце само по себе изящным было.
- Ещё бы ты не любила, она нам достаточно раз уже зад тушила. И сейчас это делает, - Рихтер сложила на груди руки, глядя на вошедшую в тёмную кухню женщину. Та поставила на стол таз с бельём, сказав одно скупое выражение, словно докладывала обстановку на фронте, и вновь скрылась в тёмном проёме двери. 
- Не нравится мне эта бабёнка, - помотала головой Хель, вставая из-за стола, и начала обшаривать ящики в поисках кухонной утвари, которая может нанести вред здоровью. Ничего, кроме пачки спагетти и двух шприцов, видимо, использованных, она не обнаружила.
- Можно подумать, ты собралась надевать этот мусор. Да и странно как-то, одежду выдавали раньше или в работных домах, или на случай, если ты оставался на ночь у почтенных господ, - тихо отозвалась Хель, кинув взгляд в таз. Наспех сшитая рванина не казалась привлекательной одеждой.
- Ладно, - махнув рукой, молвила девушка, - идём. Если тот чувак, который ожидает нас внизу, такой же овощ, как эта тётка, то ему будет всё равно, в чём мы.  
Рихтер направилась в сторону тёмного коридора, не спеша, ожидая, когда Винни направится за ней.

От очередной бурной триады Хель улыбнулась, щека покрылась складками, подобно складкам на шве дорого кожаной сумки. К слову, стоит отметить, что, вполне возможно, из родни Хельги кого-то пустили на сумочку для почтенной арийской фрау. Вон, похожей на Вин, например. Бледная, светловолосая, голубоглазая, прямо-таки мечта штандартенфюрера. Дотч пустила взгляд в пол, провела пальцем по шраму, который чего-то начал пульсировать. Так бывает, когда напряжение от связи с призраками большое. Или в особые лунные фазы, столько лет, а девушка так и не научилась определять, когда настаёт «плохое время». Но виду она никогда не подавала. Пускай ярким пятном, магнитом внимания в их компании будет Винифред, она это переносит легче, заслуживает больше, и тошнит её от этого меньше. Хель ненавидит внимание, поскольку получает его постоянно и в передозировке. Впрочем, страдания по этому поводу не так давно перестали терзать девушку. У неё есть та, кто способен трепать нервы каждый день и каждый час, если захочет. Будет Хельга по поводу всего подряд переживать – нервных клеток не останется и тогда наступит день, когда Дотч устроит ад на том маршруте, по которому она будет двигаться. Как будто с кинокартины «Бесславные ублюдки» сошла, не иначе.
- Разберёмся с этим дельцем, приедем в первый же город, свожу тебя в секс-шоп, там куплю тебе любой самотык, какой понравится, - чуть наклонившись и по-дружески похлопав по плечу, пообещала Хель, на выходе сбавив ход. Шагала она всегда тихо, почти бесшумно, невзирая на то, что ботинки, в которых девушка ходит, не были предназначены для боевых действий в Афганистане, но не для игры в нинзей. И тем не менее, невероятно, но факт. В коридоре Рихтер сбавила шаг, прислушиваясь к движениям Винни на кухне.
- Ты где там? – позвала её Хель. Разделяться было нельзя, обычно в таких случаях, ну, в фильмах точно. Происходит какая-то фатальная катастрофа. Всех персонажей начинают убивать поодиночке, а так они этого сраного маньяка задавили бы толпой и все дела. Конечно, двух девушек, довольно хрупких на вид, сложно назвать толпой, но лучше уж так.
«Es ist etwas falsch». (Здесь что-то не так).
Буквы высветились прямо под ключицей могильным холодом. От этого перехватило дыхание и Рихтер замерла, как каменное изваяние.
- Was ist das?.. (Что такое?..) – предварительно сглотнув, шёпотом осведомилась Хельга у Мории.
«Diese beiden…» (Эти двое…)
И молчание. Хельга в нетерпении заговорила, не дожиаясь, когда Мория покороче сформулирует мысль, чтобы записать на коже внучки.
- Frau und ältere Mensch? (Женщина и старик?) – голос в пустоте мрачного коридора звучал действительно тревожно.
«Ja». Всё. И больше ничего. Хельга только развернулась, чтобы поторопить Винни, как сразу же наткнулась на неё.
- Давай просто смоемся, а? Спиздим что-то отсюда и смоемся? Можем даже не пиздить, не важно, я просто не хочу здесь оставаться, - стараясь держать себя в руках, пояснила Хельга. Никогда ещё она так сильно не чувствовала всю опасность недомолвок.
- И не отходи от меня, ладно? Всегда будь рядом, на виду, - Рихетр даже взяла Винни за руку, как почувствовала, что та сжата в кулак.
- Что это? Что ты здесь уже нашла? – поинтересовалась Хель, поглядев сначала на кулак, потом на лицо девушки. С уголка глаза снова потекла красноватая капля, от содействия с призраками так легко повышается кровяное давление.

- Да оставляй себе, Бога ради, - всплеснула Хель, дав, таким образом, выход негативным эмоциям. До старости, не до старости, а прямо сейчас она не собиралась складываться в могилу, ей вполне хватает не очень удобного, но по-человечески живого сна на заднем сидении машины. Никак не прокомментировав последние слова и взяв себя в руки, Рихтер, молча и уверенно, будто её только что взяли на понт, направилась в сторону главного холла. Кроваво-гнойную каплю Хель, особо не заморачиваясь, вытерла запястьем, напульсник на котором мигом впитал гнилую жидкость. А сама злобно думала, что, скорее, будет по лоскутам снимать с неё кожу, подвесив вниз головой, чтобы кровь циркулировала в мозгу и сердце и она умирала медленно.

Уже внизу они увидели какого-то человека, такого же пыльного и невзрачного, как и весь антураж особняка. В дверном проёме, в дальнем углу, Хель заметила спину той самой тётки, но мельком, можно было даже подумать, что ей показалось, но девушка была полна уверенности – не показалось. Выслушав приветственную триаду, поглядывая в то самое ответвление коридора, которым особняк, казалось, был пронизан, как тайными ходиками муравейник, Хельга присела рядом с Винни. Теперь оба глаза девушки пронизывающе впились в лицо человеку, а на губах заиграла та самая улыбка продавца-покупателя на рынке Ершалаима. Пугающая комбинация, при наличие таких ужасающих уродств. Впрочем, от показа своих слегка длинноватых клыков она воздержалась (подростковая проблема лёгкой кривозубости никуда не делась). Но напряжённость позы давала явно понять, что «сотруднику» Хель не доверяет ни коим образом.
- Нет, простите, сейчас это невозможно, - как-то слишком резко отрезал мужчина. – Мистер Генри на данный момент в тяжёлом состоянии, не так давно он пережил очередной инсульт и в этой половине дня он пребывает в забытье, - пояснил Ричард куда мягче, скорчив скорбную гримасу.
«Словно внук, получивший наследство, хоронит деда». С улыбкой подумала Хель, сцепив руки в замок и положив их на колено.
- Мой опекун - врач, мистер Рихард, - начала девушка, склонив голову к плечу. – И, я знаю, что к вечеру или даже ночи пожилым людям, обычно, становится лучше. Мы же сможем навестить нашего общего босса перед сном, не так ли? – уголок рта Хели при этих словах потянулся вверх.
- К тому же, в случае необходимости, я смогу предоставить первую помощь, - между строк читалось «продать», но это не соль речи. Этими словами Рихтер хотела пошатнуть спокойствие Ричарда, дать понять, что сказками про плохое самочувствие их так легко не обвести.
- Мне… Я… Я бы не хотел, чтобы мистер Генри сильно переживал, - начал отнекиваться Ричард.
- Я к нему и не пойду, если Вы имеете в виду моё лицо как раздражитель спокойствия. Моя коллега всё сделает в лучшем виде.

Каково же было забавно поведение этого человека. То говорит вежливо и убористо, то резко перебивает, то вовсе добавляет фразочки, присущие лексикону деревенских жителей. Такая частая перемена интонаций в очередной раз подтверждает, что что-то здесь неладно. Хель никогда не была шикарным психологом, но кое-чего, благодаря врождённой внимательности к мелочам, подметить смогла. Нарастающую дёрганность Винифред, например. Такое явление не было редкостью, когда настроение падало или наоборот, подлетало до небес, и Хельга ни разу не смогла установить причину, хотя догадки и были. В плане человеческих чувств она стали до слёз твердолобой, не хотела копаться в душе чужой, но и никогда не изливала то, что внутри, наружу, переживая всю бурю внутри. Хотя, иной раз очень помогало избиение чего бы то ни было с каменным выражением лица. Хель просто тренирует свои бойцовские навыки, что в этом такого? На самом деле она представляет, как кому-то выравнивает все лицевые нервности, вколачивая кости до одного уровня. С возрастом девушка приятнее не стала, зато прибавилось жёсткости, даже жестокости, сравнимой с фашистской, уравновешиваемой чувством справедливости. Наверное, только благодаря этому чувству Хельга всё ещё не свернула Хоуг шею, потому, что слишком переменчивый характер девушки её попросту иной раз бесил.
Внезапное прикосновение к плечам двух призрачных рук удивило, но Хель не шелохнулась, полностью поддерживая ледяное спокойствие. Взгляд Ричарда девушке не понравился, поэтому она принялась яро гипнотизировать его висок, чтобы тот отвёл свой проклятый взгляд от Винни.
- Мистер Рихард, - чувствуя немецкие слова на спине, от этого и пустая правила орфоэпии немецкого языка и английского, начала Хель. Мужчина поглядел на неё и столкнулся со взглядами мёртвого и живого глаз.
- Думаю, мы сработаемся, - последовала улыбка, которая могла бы показаться обворожительной только графу Дракуле.
После нескольких слов Винни Хельга чуть не прыснула в кулак. Видение ей было, как же… Но дорога, действительно, была тяжёлой и изнуряющей, хотелось поскорее повалиться на кровать лицом вниз и не подниматься. Но для начала можно было бы принять душ, пускай Хель и подозревала, что вода, которой её окатит местный санузел, по цвету будет сравним с кока-колой. Ледяной кока-колой.
К слову, «ютиться в одной комнате» с Винни Рихтер не особо сильно хотела, но, если этого не требовали обряды, то хотя бы элементарные меры предосторожности, которые сама негласной установила Хель пятью минутами ранее. Оставалось надеяться, что кровати будут раздельными.

Комната, в которую их привели, была несколько лучше, чем другие, здесь немного больше света и меньше пыли, и вообще, она даже выглядела обитаемой. Девушка поинтересовалась у Люсии о наличие ванной комнаты, та лишь скупо кивнула на дверь в дальнем конце комнаты и удалилась. Окинув углы высокого потолка пристальным взглядом, она искала камеры, Хель подошла к широкому и высокому окну. Кроватей было две штуки, Рихтер даже облегчённо выдохнула, комната по своему виду вообще напоминала детскую викторианской эпохи, большой платяной шкаф, две тумбочки, в уголке даже валялся некогда цветастый кубик. Девушка нагнулась и подняла его, внимательно осматривая облупившуюся поверхность. Вдруг по горлу полоснуло ощущение холодного лезвия, в глазах всё окрасилось багровым, Хельга выронила из рук кубик, прихрипнув, и по инерции схватилась за горло. Обернулась на Винни, которая уже отпила из фляги. Всего восемнадцать, а уже бухает как портовая шлюха.
- Я ванную проверить, - оповестила Хель и открыла дверь ванной комнаты. Щёлкнула выключателем, её поприветствовала просторная душевая со старомодным интерьером. Повернув краны и прощупав воду, Рихтер удовлетворённо ухмыльнулась, огляделась по сторонам и даже нашла пару полотенец, висящих на крючках.
- Я первая моюсь, - сказала она и прикрыла за собой дверь, засова тут не было априори.

Долго она под, всё-таки, рыжеватыми струями она не простояла, быстро накинула поверх тела безразмерную майку, натянула трусы, другие вещи скомкала в большую кучку и с этим добром вышла из наполнившейся паром ванной. Встретили её очередной фразой из разряда экзистенциализма, к которым ей не привыкать. Сама такая.
- Можно. Только жариться будешь ты, я расплавлюсь, - на выдохе прокомментировала Хель, кидая вещи на кровать и скрывая их краем тяжёлого тканого покрывала и верблюжьего одеяла.
- Можно в Таиланд или Камбоджу, там дёшево, хотя с языком знакомы немногие, - потянувшись, предложила она, и завалилась на бок, оставшись с вытянутыми руками.
Тут действительно было совсем не здорово, там и тут длинноватый нос улавливал запах смерти, в особенной концентрации, скопившейся вокруг того мужчины и женщины с переменчивым уровнем гостеприимности. И точно такой же "запах" - так она называла те волны смерти, которые то и дело ощущала рядом - Хельга уловила от кольца, что Ви до этого вертела в тонких пальчиках. Хельга приоткрыла действующий глаз и вперила взгляд зелёного глаза на компаньонку.
- Дашь мне кольцо? Я хочу его посмотреть, - скривив ломаную бровь, попросила Рихтер и снова села на кровати, протянув ладонь, как бы говоря, что у Винни нет права на провал и неподчинение. Она должна его понюхать, совсем недавно она начала практиковать и такой способ взаимодействия с миром теней и призраков. Она ведь ясночувствующая, так? А нюх - один из органов чувств. Как ни странно, но эта абсурдная гипотеза оказалась верной и Хель время от времени могла понять о вещи, с которой связаны призраки, что-то такое, что не могли понять иные медиумы.
- Мне нужно кое-что сравнить... И да, ты снова права, кольцо какое-то... Херовое, мягко скажем, - девушка окинула взглядом пространство небольшой комнаты с высоким потолком.
- Как и всё это место в общем, - едва Хель успела договорить, как дверь распахнулась и в комнату зашла Люсия. Запыхавшаяся, словно она бежала, но Рихтер не слышала звука приближающихся грузных шагов.
- Девоньки, вы это... Кольцо не видали тут нигде, нет?
- Нет, - не дослушав вопрос до конца, девушка отрезала дальнейшие реплики Люсии таким простым словом.
- Мы сейчас устали, чтобы мы смогли взаимодействовать с "тем миром", нам нужен покой на некоторое время. Вы способны нам его предоставить? - Хель вперилась вроде бы дружелюбным, но пугающим взглядом в женщину, внимательно изучая её и принюхиваясь.
"Не могу понять"...
- Хорошо, - дверь хлопнула, этот хлопок раздался эхом по всей комнате.
- Мы в дерьме.

- Красивая, блять... Только с правой стороны если, - раздражённо выплюнула Хель, дав волю эмоциям и запрыгнула в красные штаны-мешки. Слишком резко, слишком порывисто... Слишком для её изначально стального характера, словно Хауг заразила её импульсивностью на грани с истерикой.
- Постоять... Заебалась я стоять, вот что я скажу сейчас, - метнув взгляд на Ви, словно выстрелив в молодое, но болеющее от чрезмерного количества алкоголя тела из обреза, отчеканила Хельга, после чего плотно сжала губы, зубы, кулаки. Аж желваки загуляли, подчёркивая и без того острые, слегка веснушчатые, скулы. А затем слабость, ноги не подкосились, но Хель просто присела. Просто присела, потому, что ей это захотелось, ей это нужно сейчас.
- Иногда хочу спрыгнуть с крыши, - она перетащила малиново-красную дредину, повертела кончик в пальцах. - Не чтобы умереть. Чтобы уже хоть что-то решилось.
Она поднялась на ноги, нащупала в заднем кармане ключи с брелком. Ей нужно сходить в машину за своими вещами, которые девушка не вытаскивала сразу по приезде на новое место, вдруг захочется смотаться, вдруг будет подставное дело, вдруг это копы их заказали... Много "вдруг". А со своими вещами Хель не горела желанием прощаться. Когда убегаешь от ответственности, тут уж не то, что вещи забываешь, иной раз и без ноги или руки не жалко остаться, лишь бы выжить.
- Не захлебнись там, - бросила Рихтер через плечо, когда выходила из комнаты. До машины добралась быстро и без приключений, Люсия и Ричард куда-то испарились и теперь дом казался и вовсе необитаемым. Пикнула сигнализация, скрипнул багажник, и вот, объёмный рюкзак у Хели за плечом. Захлопнула багажник, ударила от накатившей злости на весь мир кулаком по покусанному коррозией железу, снова пискнула сигнализация и вот, девушка снова идёт по тёмному коридору.
- Ау! - сильный толчок в плечо, другое с гулким звуком врезалось в стену, та слегка промялась, послышался хруст, с каким ломается картон.
- Мория! - гневно прошипела сквозь зубы Хельга, потирая ушибленное плечо. И тут, сюрприз-сюрприз, осенило. Стены здесь полые, обвешанные картинами...
- Секундочку... - прошептала девушка, доставая мобильник из кармана на коленке и подсвечивая им одну из картин. Ваза с цветами, маргаритками, но в серединках двух цветов виднелись мелкие дырочки. Примерно на том же расстоянии друг от друга, как расстояние между глазами у человека...
- Твою мать, - выругалась Рихтер и быстрее метнулась в их с Винни комнату.
- Ви! - Хель заметила, что дверь слегка приоткрыта, хотя девушка помнила, что со злости сильно ею хлопнула. Там кто-то был. А у Хели был кольт за поясом брюк, который она, вытащив, нацелила на сияющий проход.
- Ви! - крикнула она ещё раз.